Мы начинаем наше окунание в мир прекрасного с французского поэта Стефана Малларме, символиста, утончённого интеллектуала и коронованного (в 1896-м) короля французских поэтов.
Биография простая. Стефан Малларме родился в 1842-м году, умер в 1898-м. Жил в бедности, кормился преподаванием английского языка в лицеях. Рано потерял мать, сестру, хоронил даже собственных детей. С 1880 начал организовывать «литературные вторники» в своей квартире на Римской улице, которые посещал весь цвет тогдашней парижской богемы. Поль Верлен, Клод Дебюсси, Эдуард Мане, Эдгар Дега, Оскар Уайльд, Стефан Георге, Гюстав Кан, Сен-Поль Ру, Анри де Ренье, Поль Клодель, Поль Валери, Андре Жид, Пьер Луис — вот неполный список его гостей.
Писал мало, основные темы разработал ещё в юности, впоследствии оттачивал юношеские стихотворения по 20-30 лет. Издаваться не любил. Так, однажды, сборник его стихотворений был издан его друзьями тайком от него. Перед смертью завещал своей жене уничтожить все его наброски и незаконченные стихи. Так что мы имеем то, что мы имеем. А имеем мы мало, но зато каждый его текст — это доведённый до совершенства драгоценный камень демонстрирующий результат крайне сложной и интеллектуально утончённой работы. Начинал в составе так называемых «парнасцев» («Современный Парнас»), откуда вышли знаменитые мэтры французского символизма Поль Верлен и Артюр Рембо, и много кто ещё. Но, в отличии от Верлена и Рембо, которых в этой стране знают плохо, Стефана Малларме у нас не знают вообще. Потому с него и начнём.
Творчество условно делится на два периода: понятный, поздне-романтический (парнаский) и тёмный, непонятный. Второе интереснее. Задачу Малларме можно выразить так: если есть пределы поэзии и за них можно выйти путём мистического опыта, озарений и откровений (пример Артюра Рембо), то нельзя ли выйти за эти пределы путём интеллектуального усилия и кропотливого труда? Чем в итоге окажется Идеал? На примере текстов Малларме мы можем видеть, что такие поиски могут привести к некой стерильности трансцендентности, где Идеал = Ничто, т.е. Небытие, отсутствие.
Особенности поэзии:
- Как и Верлен, высоко ценил музыкальность стиха, считал, что сами созвучия слов своей сонористикой должны порождать новые смыслы. Поэтому оценить эту сторону его творчества можно только в совершенстве владея французским языком.
- Интеллектуальная утончённость и инверсии. Ломал синтаксис («ни её любовник, ни моя мать…»). Был сильно озабочен тем, чтобы максимально уменьшить число своих читателей, поэтому интеллектуальная сложность здесь является таким «шлагбаумом» для непосвящённых.
- Практически полное отсутствие эмоциональности и лирики. Тексты строятся на интонациях, которые имею характер скорее внушения, чем поиска понимания у читателя. Когда однажды посетитель наивно спросил: «Разве не плачете вы в своих стихах?», он ответил: «И даже не сморкаюсь».
- Преобладают негативные категории. Пишет больше об отсутствии, а не о присутствии чего-либо. Доведённая до крайности эта его особенность приводит в итоге к отсутствию вообще, как таковому. К белому ничто. Что и есть Идеал, в понимании Малларме.
- Не христианин и не развивает христианскую традицию. Христианские традиционные образы могут появиться только как средства для выражения и только если они достаточно эстетичны. Много античных тем.
- Создаёт крайне сложную реальность путём крайне простых образов (зеркало, ваза, веер, занавеска, окно, лазурь, цветы и т.д.) и эти образы начинают означать уже не то, чем они были первоначально, но становятся неким символом чего-то совершенно иного.
- Крайне сложным и неклассическим содержанием наполняет привычные, классические формы стиха (сонет, александрийский стих). Этим наследует своему прямому предшественнику Шарлю Бодлеру: «Форма — это сосуд, который содержит в себе Ничто».
- Всё логично выстроено, излагается уверенным и спокойным тоном, как-будто речь идёт об очевидных вещах. При этом ничего вообще непонятно.
Одно из наиболее известных его стихотворений я привожу в подстрочном переводе:
***
Ее надменные ногти высоко жертвуют оникс,
Тревога — она, в этой ночи вздымающая факел — держит
Некий вечерний сон, сожженный фениксом,
И погребальная амфора не упокоитсяНа консолях в пустой зале: и никакой изгиб
(складка, полое пространство раковины)
Отринутая безделушка сонорной тщеты
(Поскольку мастер ушел черпать слезы Стикса
Этим объектом, где прославляется «ничто»).Но вблизи окна раскрытого на север,
Умирает золото, возможно, декор —
Единороги извергают пламя в сторону никсы.Она — погасшее облако в зеркале, где вскоре
В сокрытом рамой забытье застынет
Звездная фосфоресценция септета.
И ещё один подстрочник этого же стиха:
***
Её (Его) чистые ногти, высоко посвящая свой оникс,
Тоска, эта полночь, поддерживает, факелоносица,
Всё новую и новую вечернюю грёзу, испепелённую Фениксом,
Чей прах не собираем в траурную амфору.На книжных полках в пустом зале – ноль птикса (никакого птикса),
Устранённая безделушка звучной ненужности
Ибо Хозяин ушёл черпать слёзы в Стиксе
Той единственной вещью, в которой славит себя небытие.А в близком окне на вакантном севере, один золотой предмет
Агонизирует наподобие быть может декора (декорации),
Единороги, роющие огни против никс.Она, растаявшее облачко (нагая покойница) в зеркале, покуда,
Которое в забвенье схвачено кадром, застывает
Вдруг сцинтилляция септета.
Небольшая поэма Малларме «Послеполуденный отдых фавна» была увековечена великим композитором Клодом Дебюсси, который написал оркестровую прелюдию без слов на это произведение. В свою очередь Дягилев превратил всё это вместе в балет, где фавна танцевал Вацлав Нежинский. Таким образом «Фавн» Малларме был прославлен трижды: текст, музыка, танец. О самом Дебюсси я расскажу как-нибудь в другой раз, а пока сопровождаю этот пост некоторыми его романсами на стихи Малларме, самим «Прелюдом к Полдню Фавна» и ещё прикрепляю пару романсов Мориса Равеля на стихи Малларме.
Также предлагаю прочитать мои любимые переводы Стефана Малларме, где вначале я поместил и несколько ранних его стихотворений, написанных под очевидным влиянием Эдгара По и Шарля Бодлера: Файл .txt — Избранные стихотворения.
Особенно рекомендую прочитать главу (.txt) о Малларме, из книги Гуго Фридриха «Структура современной лирики». Эта глава даст представление о Малларме больше, чем бессильные попытки перевода на русский язык этого великого мага вербальных конструкций.
В следующий раз мы поговорим о другом ломателе традиций французской словесности, куда более неистовом, брутальном и вырвавшимся не в стерильное Ничто, а в поистине запредельные и фантастически прекрасные миры.
За материал спасибо Ruslan Ruslan.